загрузка...

Я ничего не знаю лучше,
Чем просто рядом быть с тобой,
Ловить твой взгляд,твою улыбку,
Любимый голос слышать твой!
Мне кажется в минуты эти,
Что снится мне чудесный сон...
Я отдала бы все на свете,
Чтоб только не кончался он!!!!!

*****

Однажды полночью:
Подернулась легонько занавеска
От шепота ночного ветерка,
И лунный свет дорожкой золотистой
Простёрся в комнате от самого окна...

Хранят ладони рук твоих тепло...
И помнят бег минут неторопливый...
В твоих касаньях было им светло
Они купались в нежности приливах...

Твои ладошки нежные, как сон,
Они, как прежде мною так любимы.
И сколько времени не длился б в жизни он,
Останется тепло от них, таких родных и милых...

*****

Характер всех любимых одинаков!
Веселые, они вдруг загрустят,
Отревновав, отмучившись, отплакав,
Они угомонятся и простят,

И зацелуют. Не дадут покою!
Руками шею крепко обовьют.
Взглянув в глаза, к щеке прильнут щекою,
Затормошат. Любимым - назовут!

Но лишь попробуй встретить их сурово,
Лишь руку осторожно отстрани,
Скажи: "Сейчас мне некогда!" - и снова
На целый день надуются они.

...Нет трогательней в мире беспорядка
Волос их мягких в тот рассветный час,
Когда они доверчиво и сладко
Спят, разметавшись, на руке у нас.

Любимые!
Когда мы уезжали,
Нас, юных, мешковатых и худых,
Они одни средь ночи провожали
По черным лужам в туфельках худых.

Мы строго шли вперед. Что нам, героям,
Смятенье их,- дорога далека!
Они бежали за поющим строем,
Стирая слезы кончиком платка.

Они в ночи стояли вдоль перрона,
Рыдая, с непокрытой головой,
Пока фонарь последнего вагона
Не потухал за хмарью дождевой.

И в час, когда на тротуарах наледь,
Возвышенных достойные судеб,
Они стояли, чтобы отоварить
Мукою серой карточки на хлеб.

И снилось нам в огне чужого края:
Их комнатка - два метра в ширину,-
Как, платье через голову снимая,
Они стоят, готовятся ко сну.

Любимых, как известно, не балуют -
Два-три письма за столько лет и зим!
Они прижмут к груди и зацелуют
Те десять строк, что мы напишем им.

Они в товарниках, по первопуткам
К нам добирались в тот далекий год.
С убогим узелком, они по суткам
Толкались у казарменных ворот.

А часовой глядел на них сурово.
Любимые,
не зная про устав,
Молили их пустить и часового
В отчаянье хватали за рукав.

Они стоять могли бы так веками,
В платках тяжелых, в легких пальтецах,
От частых стирок с красными руками,
С любовью беспредельною в сердцах.

загрузка...