загрузка...

Черкесы мы, сыны кавказских гор -
Потомки нартов мы, непобедимых.
Черкесы мы, таков наш приговор
Перед судьбой, порой неукротимой.

Пускай она, как строгий судия
Вершит свой суд безжалостный и кроткий
Осталась всё ж Черкесия моя
Журчать в напевах горных речек звонких.

Черкесы мы, так было испокон
И будет сквозь года безбрежной дали.
Черкесы мы, вот времени закон,
Ни подлежащий, ни огню, ни стали.

Да, было то, что память холодит,
История не знала к нам пощады:
Всё помнит скал страдальческих гранит:
И сабель звон, и залпов канонады.

Сменялись ханы, царь сменял царя
В петле душились Родины пределы,
Но охлаждались пыл и прыть врага
Прохладой исполинов белоснежных.

Черкесы мы, нам честь одна дана,
Её лишь неподкупные мы слуги,
Лишь ей живём, лишь цель одна видна,
Чтоб не порвать достоинства подпруги.

Черкесы мы! Двенадцать звёзд дугой
На знамени рассыпались зелёном
И три стрелы хранят земли покой
От века, что прославилась свободной.

Черкесы мы, сыны кавказских гор -
Потомки нартов мы, непобедимых.
Черкесы мы, таков наш приговор
Перед судьбой, порой неукротимой.

ДОРОГА ИЗГНАНЬЯ

21 мая, 1864 года в урочище Красная Поляна, близ Сочи состоялся военный парад царских войск по поводу окончания столетней Кавказской войны. Побежденные, но непокорённые адыги, испокон веков, жившие на кавказской земле, вынуждены были оставить свою Родину, и переселиться в Османскую империю.
"...И клинки, что людей убивали, на параде сверкали огнём" - напишет потом современник.

Погасший очаг, обречённости гул
И плач одинокой свирели.
Дорога изгнанья. Далёкий Стамбул
И двое на старой телеге.

Один, как вершина Эльбруса седой -
Обитель адыгского духа,
Другой же, мальчишка, совсем молодой,
Как ствол неокрепшего дуба.

Их два поколенья с судьбою одной,
Их участь - Кавказа утрата
И горечь прощанья с землёю родной,
За честь и свободу уплата.

Черкесии нет, уничтоженный рай
И море адыгов уносит.
- А может остаться, ведь это наш край -
Ребёнок у дедушки спросит.

Рука рукоятку кинжала сожмёт
И старец в отчаянье скажет:
- Что в сердце твориться моём, кто поймёт.
Кто истины путь мне покажет?!

Душа заблудилась в пучине судьбы
Во мраке обманов и войн.
Из этой столетней, кровавой борьбы.
Как выйти народу свободным?

Мы птице подобны с разбитым гнездом,
Без песен, без неба и воли,
Которая пала с подбитым крылом
В объятия горькой неволи.

Нет!!! С рабскою долей адыгам не жить
Коль сердце адыгское бьётся
И в клетке позорной не сможем мы быть
Хоть Родиной клетка зовётся.

Уедем, сыночек, уедем туда,
Где как - то мы всё ж сохранимся
И может быть, может быть через года,
И наша звезда загорится!

Тебе же, мой мальчик, скажу я одно,
Когда я умру на чужбине,
К ОТЧИЗНЕ направь изголовье моё -
Мне МЕККА она и МЕДИНА!

И ты эти чувства с собой пронеси
И, чтоб ни случилось бы, помни -
Откуда ты родом, кто предки твои
И станешь адыгом достойным. -

Погасший очаг, обречённости гул
И плач одинокой свирели.
Дорога изгнанья. Далёкий Стамбул
И двое на старой телеге…

МЕРА ОТВАГИ

История минувших дней сурова
Она полна печали и тоски.
Одно преданье, источая болью,
Столетия седые донесли.

Как Темучин, что назван Чингисханом,
Над миром, утвердив степной закон,
Пришёл к нам, раздираемый желаньем,
Родные горы превратить в свой трон.

Под полчищем его земля дрожала,
Пылал в огне встревоженный Кавказ,
И лезвия булатного кинжала
Точил адыг, уже, в который раз.

Казалось, нет врагу конца и края -
Померкло солнце в сабельной тени,
И вместо рек, долины орошая,
Кровавые потоки потекли.

Стонала измождённая Отчизна
В тисках могучей Золотой Орды,
Но горцы храбро, не жалея жизни,
Её свободу с честью берегли.

Здесь каждый гребень камнем преткновения
Для полководца на пути стоял
И Чингисхан не знавший пораженья,
Впервые это чувство испытал.

Узнал доселе хан непобедимый,
Мечтавший жизнь безропотно прожить,
Адыгов белоснежные вершины
Ему, увы, вовек не покорить.

И пусть коней своих он не стреножил,
Пусть за туменом шёл другой тумен,,
Остались все надежды у подножья
Кремнистых скал и неприступных стен.

И надо бы Великим на планете,
Понять простую истину давно:
"Хоть мал народ, но мерою не этой
Отвага измеряется его".

Она, всегда равна любви народной
К своим истокам и корням своим.
И если в теле дышит дух природный,
То не смирится он с клинком стальным.

Достоинство рождается сознаньем
Того, чего достиг на склоне лет -
Отмечено ли имя созиданьем,
Иль тянется за ним багровый след.

И коль Добро поступками помножил,
Помножена и память о тебе.
Чем человек сосуд судьбы наполнил,
То и польётся из него в конце.

Так повернув войска свои бесславно,
Изрёк рыжебородый Чингисхан:
"В краю героев не иметь мне славы,
В кругу их блекнет мой высокий сан.

С рождёнными средь бурных водопадов,
В объятьях исполинов и стремнин,
Сравниться ли отвагою, и нравом,
Нам, сыновьям безжизненных пустынь?!"

История минувших дней сурова
Она полна печали и тоски.
Одно преданье, источая болью,
Столетия седые донесли...

загрузка...